"В 1941 году, когда в деревню вошли каратели, восемь местных жителей возвращались с работ.
Троих молодых парней, лет 17, расстреляли сразу, на опушке леса. С ними была девушка, её отпустили, а четверых мужчин отвезли в деревню Лубочажье. Жителей собрали на площадке и стали решать (спорить, голосовать!?). В результате, деревню не сожгли, жителей не убили. Письмо, которое посоветовали написать и подписать, о том, что четверо - не партизаны, принесли слишком поздно. Четверых мужчин повесили..."
Сейчас, о злодеянии напоминает православный крест из жести, на стволе старой ели.
"Ну, а жителей выселили в сарай на опушке. За две недели, что каратели были в деревне, сожрали все продукты, даже картошку на огороде повыкапывали... Настал страшный период оккупации... Голод..."
В рассказе местной жительницы, среди жутких подробностей, есть одна странность - дебаты по поводу судьбы деревни и жителей.
В германской армии такое допускалось? Или это были не немцы?
Троих молодых парней, лет 17, расстреляли сразу, на опушке леса. С ними была девушка, её отпустили, а четверых мужчин отвезли в деревню Лубочажье. Жителей собрали на площадке и стали решать (спорить, голосовать!?). В результате, деревню не сожгли, жителей не убили. Письмо, которое посоветовали написать и подписать, о том, что четверо - не партизаны, принесли слишком поздно. Четверых мужчин повесили..."
Сейчас, о злодеянии напоминает православный крест из жести, на стволе старой ели.
"Ну, а жителей выселили в сарай на опушке. За две недели, что каратели были в деревне, сожрали все продукты, даже картошку на огороде повыкапывали... Настал страшный период оккупации... Голод..."
В рассказе местной жительницы, среди жутких подробностей, есть одна странность - дебаты по поводу судьбы деревни и жителей.
В германской армии такое допускалось? Или это были не немцы?