Красные Горы, "Тяжкие дни оккупации"

22—24 августа (1941г.) наши части стали отступать (...) Никаких подробностей о ходе военных действий в печати не сообщалось, все были в каком-то заблуждении и обмане.
24 августа нас покинули последние посты наблюдения (ВНОС). В этот же день с 8 ч. 30 м. вечера немцы продвинулись от Осьмина к нам и стали обстреливать деревню. Обстрел проводился минометами с Высокой Гривы **.
В это время я делал уборку в школе и под обстрелом прибежал домой в приготовленный блиндаж. Обстрел был всю ночь с небольшими перерывами до 7—8 час. утра. Всю ночь мы просидели, дрожа от страха, под вой летящих мин и снарядов и оглушительные разрывы, думая, что очередной разрыв будет над нами, и наш блиндаж не выдержит и рухнет. (...)
Много мин разорвалось в школьном конце, где разбитыми оказались несколько дворов и сараев и дом Трипольских, который сгорел.

Народ зарылся в землю, как кроты, и люди просили какого-нибудь одного конца. И этот конец пришел, вернее, не конец, а начало еще худшей действительности. Победители пришли в 11 часу дня 25 августа, и мы вылезли из своих логовищ, озираясь и дрожа, как побитые собаки.
С приходом первых немцев начался в деревнях погром. Был разбит магазин сельпо; вытащены ящики с мылом, больше ничего существенного там не нашли. Меня и Линдемана А. позвали забить магазин, но не успели мы уйти, как приехала новая группа и опять разломала. С полудня деревня наполнилась войском и пошла дикая потеха: ловили кур, овец и поросят. Пошли по квартирам и забирали все, что им нравилось. Свое стало не своим, а германским. В школе разбили все приборы, изорвали все книги, карты, портреты. Пианино забрали в клуб, где разместились солдаты. Из почты сделали конюшню. Хозяев выселили из своих домов и поселились сами. Улья с пчелами совершенно уничтожили; заливали их водой и палили огнем, чтобы достать меду. Ямы с закопанным барахлишком разрыли и вытащили все, что было им надо: мануфактуру, мыло, шерстяные вещи, обувь, муку, крупу и т. д. В довершение всего 26 августа было сожжено на Волоку 12 хозяйств за то, что будто бы кто-то стрелял из окон и ранил несколько солдат. За это же зверски убили отца с дочерью Филипповых и Макарова П. Погорельцы поместились в доме Матвея Степановича, который эвакуировался в Кострому. Такая же позорная история повторилась в Заозерье. Там 29 августа подожгли 3 дома: Колюгина, Ершова и Маслова П., которые и сгорели. Опять остались дети, слезы, бедность...
Везде, где прошли каратели, остались только пожарища да едкий дымок, вызывающий слезы гнева и отдаленной мести. В этот же день всенародно повесили Сковородкина И., якобы коммуниста. Но гнилая веревка оборвалась, пристрелили из нагана. 31 августа расстреляли двоих из Муравейно.

Около 5—6 дней вели артиллерийский огонь около нас по лесам и далеким целям, так, что днем и ночью дрожали стены и стекла.
...

За блокадным кольцом
Тяжкие дни оккупации
В.С. Савельев, 1902 г.р., учитель, житель с. Красные Горы

1-го сентября (1941г.) Понедельник.
Первое сентября — дата начала учения в школах. Но наша школа разбита, все уничтожено, и наши дети остались без яркого света знаний. Будем ли мы, учителя, иметь нынче наше кровное дело? Сегодня, как и все дни, ходил на починку дороги. Стоит дождливая погода и дороги местами совершенно испортились, так что машинами не проехать. Их войска, в отличие от наших, передвигаются на машинах и велосипедах. Также много лошадей, крупных и откормленных. Вооруженность и оснащенность немецкой армии очень сильны.
Население охлестывает необмолоченную рожь, но все, что было в гумнах, намолочено, расхищено армией и скормлено лошадям. Подстилают лошадям не только охлестанную рожь, но и с зерном, не считаясь с тем, что люди остаются без хлеба, мяса и сена. Также выкапывается картофель, и населению остается голодное существование.
Сегодня многие видели, как провезли на машине наших пленных красноармейцев. Я же видел человек 5 у амбара, которых кормили супом. Арестованного Моню (Макарова А.) увезли по направлению к Осьмину.

2-го сентября (1941г.) Вторник.
Сегодня похоронили Филипповых и Макарова на месте их гибели. (...) Части с Волока ушли к Толмачеву. В Красные Горы пришли части с Ижлова из-за реки по построенному мосту через Волок. Завтра батарея от клуба уходит на Толмачёво. У меня утащили хороший топор, лопату и молоток.

4-го сентября (1941г.) Четверг.
Вчера прошли части от Осьмина: масса велосипедистов, на машинах и батареи. Ночевали у нас. После их ухода мы пошли к своему дому посмотреть, что там осталось. Потолок весь растащен, рам нет, часть материала сожжена, картофеля много выкопано. Была оставлена в доме граната, мы отдали ее проходящим солдатам. (...) Сожжены дер. Горка и Ситенка. Работы в деревнях идут общим двором; работают все и делят наработанное. Нужно производить посев, но еще не пахано, а лошадей мало и те плохие. В будущем ожидается незавидная жизнь.

7-го сентября (1941г.) Воскресенье.
...
Есть разноречивые слухи, что немцы под Ленинградом в 10 км. Приходящие из Луги говорят, что в городе нет никакой торговли, пленные красноармейцы производят уборку. Каждый день попавшихся партизан вешают у почты.

9-го сентября (1941г.) Вторник.
Каждый день летят стаи германских самолетов на Ленинград и обратно. Обо всем происходящем узнаем по слухам, о почтовой связи никаких разговоров не может быть. Есть упорные слухи о сдаче Ленинграда и что половина его разрушена. Да, жарко Ленинграду и его жителям в эти дни. Но где же защита наших рубежей? Нет ее вовсе. Чем это объяснить, как не изменой или продажей родины?
Говорят, что Анна Семеновна * повешена в Кемке, а Михаил Федорович ** расстрелян в Долговке.
Сегодня, как и вчера, иду на покос для общих лошадей. (...)
В обед ходил за грибами. Ходить по лесу страшновато: везде окопы, блиндажи, завалы и мины.

* Анна Семеновна— акушерка, повешена как еврейка.
** Михаил Федорович Тернов — б. директор школы, комиссар партизанского отряда.


За блокадным кольцом
Тяжкие дни оккупации
В.С. Савельев, 1902 г.р., учитель, житель с. Красные Горы

11-го сентября (1941г.) Четверг.
Вчера на покосе видели партизан, которые ночевали в сарае. Их было человек 25. Среди них видел Иванова Н.В.* Они отправились к Толмачеву. Иванов говорил, что Михаил Фёдорович жив и здоров. После их ухода были слышны сильные взрывы. Вечером была слышна стрельба, пулеметная и ружейная, и виден пожар по направлению к полигону.
Не знаю, когда и где накошу сена для своих животных. Думаем оставить 2-х ярок и 2-х коз.

* Иванов Н. В.— директор педучилища в Луге.


13-го сентября (1941г.) Суббота.
Вчера пришли посмотреть свою деревню наши лесные жители. Был и Михаил Федорович, жив и здоров. Ночевали у Портновых и ходили в баню. Говорили, будто наши взяли Кингисепп, Гатчину и Оредеж. А вечером проходили 4 дезертира домой в Кр. Струги и говорили, что Ленинград окружен и наши понесли большие потери. Не знаешь, кому и верить.
Хочу поставить детекторный приемник, но многое растащено. Сегодня иду косить в Железник ** для своего скота.
Накосил сена довольно хорошо. 3 вешала с лишним. Домой пришел поздно. Меня уже искали: сказали, что в том месте разорвалась мина и не убила ли меня.

** Место в сосновом бору.

(...)

17-е сентября (1941г.) Среда.
Была солнечная, но ветреная погода. Без хозяина деревни пошли на покос вешать накошенную траву. Людей пошло много, а толку мало. Повесили 8 зародов и пошли за грибами. Косят для себя, а общее дело еле подвигается. Теперь опять будут выбирать старосту. Вечер провозился с приемником, но не пришлось настроить — нет одной лампы. Партизаны дожидаются вестей.


20-е сентября (1941г.) Суббота.
Сейчас было собрание, на котором старшина поставил вопрос о перевыборе старосты. Многие настаивали на мне, но я категорически отказался, и тогда выбрали Семенова Ф. (Горячего) и в помощники к нему Лосева И., которые тоже отказывались, но больше для видимости. Это очень хорошо, что я не попался на удочку. Выбрали комиссию по осмотру картофеля. Кто на сколько пострадал от немцев, чтобы додать в поле. В комиссию вошел и я. (...)


21-е сентября (1941г.) Воскресенье.
На работу никуда не ходили, праздновали «Богородицу», хотя ногода была хорошая. Я вместе с комиссией смотрел картофель, у кого сколько выкопано немцами. У некоторых — порядочно, до 5—7 соток, а у меня 2 сотки. Ночью были слышны сильные взрывы где-то у Сиверской и глухой гул орудий.


23-го сентября (1941г.) Вторник.
Сейчас собираюсь в г. Лугу. Вчера было собрание на Волоку по поводу немецких распоряжений. Выбрали бургомистра и писаря. Как я не отнекивался, меня выбрали писарем (управделами), а Дмитриева А. — бургомистром. Сейчас иду получать направление от старшины и часов в 9 отправимся в Толмачево. Может, в Луге увижу своих Евгению или Настю ***. Узнаю новости.

*** Евгения и Настя — сестры автора дневника.



За блокадным кольцом
Тяжкие дни оккупации
В.С. Савельев, 1902 г.р., учитель, житель с. Красные Горы

Пианино забрали в клуб, где разместились солдаты.